АП, заметки с тегом: книги

Самолёт построим сами

Tue, 31 May 2011 00:28:48 +0400

В современных детских книгах очень много мёртвых лунтиковских иллюстраций. Не тёплых, не добрых, а тупо ярких. Вот сравните два самолёта из старых книг и один новый. Стихи Агнии Барто.

83-й год, издательство «Малыш»

91-й год, издательство «Карелия»

10-й год, издательство «Лабиринт»

Глядя на первые два, я вспоминаю свои шалаши из столов и одеял, ударные установки из кастрюль, автобус из двух рядов стульев перед окном и многое другое. Третяя иллюстрация, я уверен, не вдохновит ни одного ребёнка самому построить самолёт.

Лёгкие способы

Sat, 03 May 2008 18:18:32 +0400

Какую книгу никогда-никогда не напишет Аллен Карр?

Про шрифты

Mon, 14 Jan 2008 15:55:28 +0400

Сегодня всякие шрифты можно купить и запросто использовать для чего угодно. В докомпьютерное время такой свободы, конечно, не было. А как было со шрифтами в допечатную эпоху? Послушайте князя Мышкина, героя «Идиота» Фёдора Достоевского:

— Вот это, — разъяснял князь с чрезвычайным удовольствием и одушевлением, — это собственная подпись игумена Пафнутия со снимка четырнадцатого столетия. Они превосходно подписывались, все эти наши старые игумены и митрополиты, и с каким иногда вкусом, с каким старанием! Неужели у вас нет хоть Погодинского издания, генерал? Потом я вот тут написал другим шрифтом: это круглый крупный французский шрифт прошлого столетия, иные буквы даже иначе писались, шрифт площадной, шрифт публичных писцов, заимствованный с их образчиков (у меня был один), — согласитесь сами, что он не без достоинств. Взгляните на эти круглые д, а. Я перевел французский характер в русские буквы, что очень трудно, а вышло удачно. Вот и еще прекрасный и оригинальный шрифт, вот эта фраза: «усердие все превозмогает». Это шрифт русский писарский или, если хотите, военно-писарский. Так пишется казенная бумага к важному лицу, тоже круглый шрифт, славный, черный шрифт, черно написано, но с замечательным вкусом. Каллиграф не допустил бы этих росчерков или, лучше сказать, этих попыток расчеркнуться, вот этих недоконченных полухвостиков, — замечаете, — а в целом, посмотрите, оно составляет ведь характер, и право, вся тут военно-писарская душа проглянула: разгуляться бы и хотелось, и талант просится, да воротник военный туго на крючок стянут, дисциплина и в почерке вышла, прелесть! Это недавно меня один образчик такой поразил, случайно нашел, да еще где? в Швейцарии! Ну, вот это простой, обыкновенный и чистейший английский шрифт: дальше уж изящество не может идти, тут все прелесть, бисер, жемчуг; это законченно; но вот и вариация, и опять французская, я ее у одного французского путешествующего комми¹ заимствовал: тот же английский шрифт, но черная; линия капельку почернее и потолще, чем в английском, ан — пропорция света и нарушена; и заметьте тоже: овал изменен, капельку круглее и вдобавок позволен росчерк, а росчерк это наиопаснейшая вещь! Росчерк требует необыкновенного вкуса; но если только он удался, если только найдена пропорция, то эдакой шрифт ни с чем не сравним, так даже, что можно влюбиться в него.

1 Комми (фр. commis) — разъездной торговый агент.

Дивидивиди

Fri, 22 Dec 2006 17:33:35 +0400

В какой-то рекламе говорят: «Дивиди видео». Звучит очень плохо — до последнего -о не понимаешь что это такое, по-африкански полосатое.

Конечно, формально это не лажа, как, например, несклонение, но благозвучности языка мешает. Подобных сочетаний стоит избегать даже в письменной речи, не говоря о текстах, предназначенных для восприятия наслух. Здесь перемена слов местами могла бы улучшить положение: «Видео дивиди».

Отрывок из книжки Макарьева «Пометки Горького на книгах начинающих писателей»:

Один автор пишет: «Лезет она [пыль] в глаза, за воротник, в рот». Рядом стоят два «за», подчёркнутые Горьким.

«Они имели с бригадой Котовского свыше полутора ста стычек», — пишет другой автор. Горький подчёркивает слоги «ста» и «сты», стоящие рядом.

После фразы: «Небо, казалось, трескалось от жары. От жары и усталости туманилось в глазах», — Горький, подчеркнув трёх «лосей», пишет: «Плохо».

Что бы он написал после «Дивиди видео» — подумать страшно.

Выгодное инакомыслие

Wed, 11 Oct 2006 10:48:54 +0400

В книге Гарри Беквита «Продавая незримое» есть пара замечательных предложений:

Не думайте о том, как сделать что-то лучше. Думайте о том, как сделать это иначе.

Музыка третьего тысячелетия

Fri, 28 Jul 2006 17:12:58 +0400

В очередной раз перечитываю «Бурлески, элегии, дифирамбы в презренной прозе» Сергея Михайловича. Вот одна из первых глав:

Утопия о Новом Возрождении
Самой широкой перспективой для музыки будущих веков я воображаю некое Новое Возрождение античной, вообще всей древней, дохристианской цивилизации. Восстановится заново неразрывная связь музыки с философией и с первой сигнальной системой, со сферами планет и сферами чувств, с точными науками и с тонкими движениями души. Обогащённая всеми достижениями второго тысячелетия нашей эры — от органума до сонористики и микрополифонии, — по-новому, свободно возродится вся многообразная шкала ладов: натуральных и темперированных, диатонических, хроматических и четвертитоново-энгармонических. Это и будет музыкально-эстетическим принципом, толчком для свободной фантазии.

Средневековье и Ренессанас культивировали лишь малую часть античных ладов, преимущественно диатонических, к тому же неточно перенятых и названных. Монодия и гетерофония дополняется всем богатством классической и современной фактуры и ритмики. Новый Ренессанс будет лишен догматизма, сухой системной теоретичности и смешных ограничений. Античная музыка умерла. Ее стилизация невозможна: нет оригинала, реальной модели.

Воображение — вот ключ! Но это и стимул к новаторскому творчеству Нового Возрождения.

Новая музыка должна быть шире, разнообразнее, а не беднее, не однотипнее старой.

Сегодня на каждом дворе своя цензура. Одни музыканты сурово запрещают диатонику и тональность. Tonalitt — бранное слово на курсах и фестивалях современной музыки. Критики и менеджеры уже полвека знают эти правила игры. Другие ещё более свирепо клеймят, изгоняют хроматического дьявола, атональность. Тут уж пальма первенства у советских и фашистских властей, начиная с тридцатых годов. «Модернизм», «академизм» — эти злобные словеса поистине беспредметны.

Человек — весьма разносторонее органическое существо. Сердце слева, печень справа, голова, легкие, желудок могут быть изолированы друг от друга только у трупа, а правая и левая рука и нога — у калеки. Зачем ограничивать бесконечный спектр эмоций, мыслей, движений души ради мнимого — притом всеобщего! — единообразия стиля? Что за странный синдром тоталитарного строя (диатонического, хроматического, минималистского, сонорного — какого угодно!) именно в музыке, самом вольным искусстве?

Да, каждый человек, каждый музыкант содержателен в своей индивидуальной очерченности. Но эту индивидуальность не обрисуешь извне, а изувечишь, затушуешь столь простыми запретами на ту или иную ладовую лексику, ритмику, на свободную музыкальную речь. Свое вырастает изнутри как органические свойства натуры, черты лица и характера. Мой нос с чудацкой горбинкой и острый профиль наверняка многим не по вкусу. Но это черты моего лица. Такого рода чёрточки, родимые пятна и непроизвольные странности, вероятно, проросли и в моей музыке, иные — в музыке другого композитора. Сглаживать их я не собираюсь, искусственно гипертрофировать — тем более. А вот не повторяться, искать новые для себя горизонты на необозримом пути Нового Возрождения необходимо каждому из нас. Тогда мы, грешные, хотя бы подготовим почву для грядущих гениев третьего тысячелетия. А оно уже на дворе.

Сергей Слонимский